Поиск по творчеству и критике
Cлово "ABBE"
Входимость: 1. Размер: 15кб.
Входимость: 1. Размер: 56кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 1. Размер: 15кб.
Часть текста: был Хмелита {1} Алексея Федоровича Грибоедова {2}, это была великолепная каменная усадьба в Вяземском уезде <Смоленской губернии>, верстах в тридцати от Казулина; но у отца была усадьба - Никольское близ Хмелиты, и когда летом приезжало семейство Грибоедовых в Хмелиту, и мы переезжали в Никольское, где помещались в старом флигеле и в амбарах, а каждое послеобеда в прогулках наших сходились мы с молодежью Грибоедовых, а по воскресеньям целый день проводили в Хмелите. Алексей Федорович был беспечный весельчак, разорявшийся в Москве на великолепные балы, и в деревне жил на широкую руку, без расчета, хотя и не давал праздников. У него была от первого брака с кн. Одоевской дочь Елизавета Алексеевна, вышедшая впоследствии за Паскевича, князя Варшавского, вторая жена его, рожденая Нарышкина, никогда не приезжала в Хмелиту. Для воспитания дочери был учитель l'abbe Baudet, арфист, англичанин Адаме, и рисовальный учитель, немец, Майер, чудак оригинальный. Сестра Алексея Федоровича, Анастасия Федоровна, также по мужу Грибоедова, - мать поэта и дочери, известной по Москве своим музыкальным талантом, - с детьми и их учителем Петрозилиусом {3} с женою проводила также лето...
Входимость: 1. Размер: 56кб.
Часть текста: ЮРИЙ ТЫНЯНОВ СМЕРТЬ ВАЗИР-МУХТАРА В квадратных скобках [] номер страницы. Номер страницы предшествует странице. В нумерации страниц есть разрывы, т.к. иллюстрации в этом издании помещены на пронумерованных страницах. В круглых скобках () номера подстраничных примечаний. [7] Взгляни на лик холодный сей, Взгляни: в нем жизни нет Но как на нем былых страстей Еще заметен след! Так ярый ток, оледенев, Над бездною висит, Утратив прежний грозный рев. Храня движенья вид. Евгений Баратынский На очень холодной площади в декабре месяце тысяча восемьсот двадцать пятого года перестали существовать люди двадцатых годов с их прыгающей походкой. Время вдруг переломилось; раздался хруст костей у Михайловского манежа - восставшие бежали по телам товарищей - это пытали время, был "большой застенок" (так говорили в эпоху Петра). Лица удивительной немоты появились сразу, тут же на площади, лица, тянущиеся лосинами щек, готовые лопнуть жилами. Жилы были жандармскими кантами северной небесной голубизны, и остзейская немота Бенкендорфа стала небом Петербурга. Тогда начали мерить числом и мерой, судить порхающих отцов; отцы были осуждены на казнь и бесславную жизнь. Случайный путешественник-француз, пораженный устройством русского механизма, писал о нем: "империя каталогов", и добавлял: "блестящих". Отцы пригнулись, дети зашевелились, отцы стали бояться детей, уважать их, стали заискивать. У них были по ночам угрызения, тяжелые всхлипы. Они называли это "совестью" и "воспоминанием". И были пустоты. За пустотами мало кто разглядел, что кровь отлила от порхающих, как шпага ломких, отцов, что кровь века переместилась. Дети были моложе отцов всего на два, на три года. Руками рабов и завоеванных пленных, суетясь, дорожась (но не...