Записки А. С. Грибоедова В. Ф. Одоевскому. (Осень 1823. Москва.)
1
(Осень 1823. Москва.)
Любезнейший князь. Много благодарю вас за присылку приятных произведений вашего пера 1). Знаю, что похвалою не угожу вам, хотя бы нечего возмущаться и самой щекотливой скромности от человека прямодушного, не кроителя пустых вежливостей, и который высоко ценит свойства ума вашего и дарования. В этих моих чувствах надеюсь еще более утвердиться по вторичном прочтении ваших остроумных памфлетов.
А. Грибоедов.
2
Любезный друг. Сделай одолжение, пришли мне Калайдовича, «Памятники древн. росс, словесности» 1), и Арцибашева 2); да возле тебя в книжной лавке не найдется ли Гесс де Кальве, «Теория музыки» 3)«Русск. древности из частной жизни Россиян» 4), одна часть? При сем прилагаю 25 р. Извини, что утруждаю тебя моими поручениями, может быть безвременными. Верный твой Грибоедов.
3
дружеской беседе,— без женщин пуще всего. За оду 1) благодарю вас. Верный ваш А. Грибоедов.
Примечания:
— VIII. Автографы — ГПБ.
1.
1) «Здесь идет речь об отдельных оттисках первых опытов кн. В. Ф. Одоевского, печатавшихся в «Вестнике Европы» 1822—1823 годов под псевдонимами; прочитав их, А. С. Грибоедов старался узнать, кто их сочинитель. Это дало повод к ближайшему знакомству, а потом и дружбе между обоими, никогда не изменявшейся, независимо от их родства, впрочем, довольно дальнего». «Дни досад» В. Ф. Одоевского публиковались в журнале в мае — сентябре 1823 г., когда Грибоедов уезжал в тульскую деревню С. Бегичева, где работал над третьим и четвертым действиями «Горя от ума».
2.
1) Памятники Российской словесности XII века. М., 1821.
2) Арцыбашев. О первобытной России и ее жителях. СПб., 1809.
3) Теория музыки, или Рассуждение о сем искусстве и пр. соч. Густава Гесс де Кальве. Пер. с нем. Разумник-Гонорский, в 2-х ч. Харьков, 1818. Примечание В. Ф. Одоевского: «Музыка могла быть одним из поводов к дружескому сближению между кн. Одоевским и Грибоедовым. Сестра Грибоедова Мария Сергеевна (впоследствии Дурново) превосходно играла и на фортепьяно, и в особенности на арфе. Часто в доме Грибоедовых (под Новинским) устраивались музыкальные кружки. Сам Грибоедов был отличный фортепьянист,— но сверх того они с кн. В. Ф. Одоевским занимались и теориею музыки как науки, что в то время было большой редкостию; над ними общие приятели тогда подсмеивались; даже в этом кружке было присловье: «Уж как Грибоедов с Одоевским заговорят о музыке, то пиши пропало; ничего не поймешь». Грибоедов был ученик, если не ошибаемся, знаменитого петербургского гармониста Иоганна Миллера».
4) «Опыт повествования о древностях русских», соч. Гавриила Успенского. Харьков, 1811 и 1818. Два издания. Грибоедов был большой знаток нашей старины и едва ли не один из тогдашних литераторов (в собственном смысле этого слова) прилежно занимался русскими древностями. Летопись Нестора была его настольною книгою. Этим постоянным чтением Грибоедов приобрел необыкновенную в то время чистоту языка и те смелые русские идиотизмы (т. е. идиомы.— С. Ф.), которыми отличается слог его».
3.
1) Примечание В. Ф. Одоевского: «Писано в Москве (1823—1824); ода, о которой здесь говорится, было стихотворение А. И. Писарева, тогда только начинавшего писать; он был моим школьным товарищем» (по Благородному пансиону.— С. Ф.) («ода» — вероятно, «Бессмертие души» — дифирамб Делиля, перевод А. Писарева. М., 1820).