Моздок — Тифлис. (13—22 октября 1818).
(13 октября 1818.)
1-й переход
Светлый день. Верхи снежных гор иногда просвечивают из-за туч; цвет их светло-облачный, перемешанный с лазурью. Быстрина Терека, переправа, караван ждет долго. Кусты. Убитый в виду главнокомандующего 1). Караван, описание, странствующие 600 [человек]: ружейные армяне, пушки, пехота, конные рекогносцируют. Приближаемся к ландшафту: верхи в снегу, но еще не снежные горы, которые скрыты; слои, кустарники, вышины. Погода меняется, ветер, небо обложилось; вступаем в царство непогод. Взгляд назад — темно, смятение, обозы, барабанный бой для сбора, огни в редуте. Приезд в редут Кабардинский.
(14 октября.)
2-й переход
Свежее утро. Выступаем из редута. Он на нижнем склоне горы. Против ворот бивуаки, дым, греются. Поднимаемся в гору более и более, путь скользкий, грязный, излучистый, с крутизны на крутизну, час от часу теснее от густеющих кустов, которые наконец преобращаются в дубраву. Смешение времен года; тепло, и я открываюсь; затем стужа, на верхних, замерзших листьях иней, смешение зелени. Пускаю лошадь наудачу в сторону; приятное одиночество; лошадь ушла, возвращается к верховым. Едем гусем, все круче, зов товарища, скачу, прискакиваю, картина. Гальт. На ближнем холме расположим приют.
Отъезд далее. Мы вперед едем. Орлы и ястреба, потомки Прометеевых терзателей 2). Приезжаем к Кумбалеевке; редут. Вечером иллюминация.
(15 октября.)
3-й переход
Пускаемся вперед с десятью казаками. Пасмурно, разные виды на горах. Снег, как полотно, навешен в складки, золотистые холмы по временам. Шум от Терека, от низвержений в горах. Едем по берегу, он течет между диких и зеленых круглых камушков; тьма обломков, которые за собой влечет из гор. Дубняк. Судбище птиц: как отца и мать не почтет — сослать. Владикавказ 3) на плоском месте; красота долины. Контраст зеленых огород с седыми верхами гор. Ворота, надпись; оно тут не глупо. Фазаны, вепри, серны (различные названия), да негде их поесть в Владикавказе.
(16 октября.)
4-й переход
Аул на главе горы налево. Подробная история убитых на сенокосе. Редут направо 4). Замок осетинский. Кривизна дороги между утесов, которые более и более высятся и сближаются. Облака между гор. Замок и конические башни налево 5). Подъем на гору, направо оброшенный замок. Шум Терека. Нападение на Огарева. Извилистая дорога; не видать ни всхода, ни исхода. Пролом от пороха. Дариель 6). Копны, стога, лошаки на вершине *.
Ночь в Дариеле. Ужас от необычайно высоких утесов, шум от Терека, ночлег в казармах.
(17 октября.)
Руины на скале. Выезд из Дариеля. Непроходимость от множества каменьев; иные из них огромны, один разделен надвое, служит вратами; такой же перед въездом в Дариель. Под иными осетинцы варят, как в пещере. Тьма арбов и артиллерийский снаряд заграждают путь на завале. Остаток завала теперь необъятен, — каков же был прежде 7). Терек сквозь его промыл себе проток, будто искусственный. Большой объезд по причине завала: несколько переправ через Терек, множество селений, pittoresque **. Селение Казбек, вид огромного замка, тюрьма внутри, церковь из гранита 8), покрыта плитою, монастырь посреди горы Казбека. Сама гора в 25-ти верстах.
Сион. Множество других, будто висящих на скалах, башен и селений, иные руины, иные новопостроенные, точно руины 9). Поднимаемся выше и выше. Постепенность видов до снегов, холод, зима, снеговые горы внизу и сверху, между ними Коби в диком краю, подобном Дариелю. Множество народу встречается на дороге.
(18 октября.)
6-й переход
Ужасное положение Коби 10) — ветер, снег кругом, вышина и пропасть. Идем всё по косогору; узкая, скользкая дорога, сбоку Терек; поминутно все падают, и всё камни и снега, солнца не видать. Всё вверх, часто проходим через быструю воду, верхом почти не можно, более пешком. Усталость, никакого селения, кроме трех, четырех осетинских лачужек, еще выше и выше, наконец добираемся до Крестовой горы. Немного не доходя дотудова истоки гор уже к югу. Вид с Крестовой, крутой спуск, с лишком две версты. Встречаем персидский караван с лошадьми. От усталости падаю несколько раз.
Подъем на Гуд-гору по косогору преузкому; пропасть неизмеримая сбоку. По ту сторону ее горы превысокие, внизу речка: едва можно различить на крутой уединенной горке осетинские жилья. Дорога вьется через Гуд-гору кругом; несколько верховых встречаются. Не знаю, как не падают в пропасть кибитка и наши дрожки. Еще спуск большой и несколько других спусков. Башни оброшенные; на самом верху столб и руины. Наконец приходим в Кашаур, навьючиваем, берем других лошадей, отправляемся далее, снег мало-помалу пропадает, все начинает зеленеться, спускаемся с Кашаура, неожиданная веселая картина: Арагва внизу вся в кустарниках, тьма пашней, стад, разнообразных домов, башен, хат, селений, стад овец и коз (по камням всё ходят), руин замков, церквей и монастырей разнообразных, иные дики, как в американских плантациях, иные среди дерев, другие в лесу, которые как привешены к горам, другие над Арагвой. Мостик. Арагва течет быстро и шумно, как Терек. Дорога как в саду — грушевые деревья, мелоны, яблони.
И самая часть Кашаура, по которой спустились, зе-лена. Много ручьев и речек из гор стремится в Арагву. Смерклось; длинная тень монастыря на снежном верху. Чувствуем в темноте, что иногда по мостикам проезжаем. Утесы, воспоминание о прежних, — горы востока, а не страшны, как прежние. Впереди румяные облака. Посананур.
Мы в дрожках; один из нас правит.
(19 октября.)
7-й переход
Вдоль по берегу Арагвы, которая вся в зелени. Бук, яблонь, груши, сливы, тополи, клен; на скале руины, много замков. Ананур, карантин 11). Удаляемся вправо от Ананура. Душет. Замок и замки. Наша квартира как (…) ***.
(20 октября.)
8-й переход
Отъезд вдоль Арагвы. Опять знакомые берега. Утренняя песнь грузинцев.
Даданиурт, Андреевская, окруженная лесом. Кумычка. Жиды, армяне, чеченцы. Там, на базаре, прежде Ермолова выводили на продажу захваченных людей, — нынче самих продавцов вешают.
Телава и Сигнах взбунтовались в 1812 г. В Сигнахе русских загнали в крепость. Потом они заперлись в монастырь. Их выпустили на переговорах, раздели голыми, пустили бежать в разные стороны и перестреляли, как дичь. Коменданту отрезали часть языка и дали ему же отведать. Потом искрошили всего в мелкие куски.
«Горы их на том же месте? Ну, так и они воротятся».
На мудрое уничтожение стряпчих Цициановым — мерзость провиантских комиссаров. Не скупают вовремя хлеб, всё хотят дешевле. Время уходит, и они, в зимнюю пору и в отдаленных местах, подряжают несколько тысяч арб; волы падают без корма. За отпуск пыли деньги выморжают. Жители обременяются, и войска не довольствуются вовремя.
Я лег между обгорелым пнем и лесистым буком, позади меня речка под горою, кругом кустарник, между ними большие деревья. Холмы из-за дерев, фазан в роще; лошади, козлики мимо меня проходят. Товарищ на солнышке. Наши лошади кормятся.
Амилахваров в башне.
«Русские даром ничего не дают. Коли придерутся: вот им за 14-ть лет пенсия обратно» ****.
Изгибистый Терек обсажен лесом от Моздока до Шелкозаводска. В станицах старообрядцы и жены на службе у гребенцев, дети вооружены. От 15 — до 100 лет. Из 1600—1400 служат.
Примечания:
Моздок — Тифлис (13—22 октября 1818)
Записи датируются на основании письма к Мазаровичу от 12 октября 1818 года (см. с. 454—455 наст, изд.) («нынче» здесь, вероятно, указание на следующий день; вполне очевидно, что караван из Моздока отбыл с утра, а письмо к Мазаровичу было написано накануне).
«Товарищи порываются вперед, я за ними не следую».
** Живописное зрелище (фр.).
*** Не дописано.
**** Сбоку приписано: «Детям ничего не дает».
1 А. П. Ермолов.
3 Ныне г. Орджоникидзе.
4 Редут Джераховский.
5 В Верхнем Ларсе.
6 Дарьяльская крепость (Кумания — в описании Плиния Старшего).
8 Церковь Цминда Самеба (Святой Троицы) XIV в.
9 Сторожевая башня у околицы села Сиони.
10 Военный пост, около которого сходятся четыре ущелья — Хевское, Трусовское, Ухатское и Байдарское.
—419 наст. изд.).